Армия Трясогузки. Повесть - Страница 23

К оглавлению

- Где? - спросил Платайс.

- Есть у меня одна мыслишка!…

Они подошли к кладовой и через рабочего, дежурившего у двери, вызвали солдата с крестами.

Георгиевский кавалер вытянул руки по швам и хмуро уставился в землю.

- Пулемёт хорошо знаешь? - спросил Кондрат Васильевич.

Солдат молчал.

- Может, новичок в пулемётном деле? - снова спросил Кондрат Васильевич.

Солдат гордо тряхнул крестами.

- На германском фронте с «максимом» заработал!

- Что ж сегодня сплоховал?

- А ты заметил? - усмехнулся солдат. - Я думал, ты от страха и света божьего не видел!

- Верно! Боялся! - признался Кондрат Васильевич. - Боялся, что этакая украшенная крестами дубина полоснет по людям - и прощай бронепоезд! Сколько бед произошло бы из-за того, что один упал не вовремя, а другой умом в детстве не запасся!

- Ты не лайся! Пусть дубина, а не полоснул, однако! - отозвался солдат. - Стучаться бы тебе в царство небесное!… Ты у меня на самой мушке сидел!

- Что ж у тебя заело в пулемёте? - прищурясь, спросил Кондрат Васильевич.

- Пулемёт ни при чём… Не там заело!

Кондрат Васильевич повернулся к Платайсу.

- Не соврал! Я проверил: «максим» исправный, а молчал он потому, что у пулемётчика совесть, видать, заговорила.

Платайс оглядел ладную фигуру солдата.

- Пойдёшь с нами?

- Туда иль сюда, а посерёдке не высидишь, - уклончиво ответил солдат.

Кондрат Васильевич нахмурился.

- Ты нам загадок не загадывай!

Солдат укоризненно качнул головой.

- Умный, а не понимаешь!… Унтер - он не слепой: не хуже тебя видел, почему пулемёт не заработал. Туда мне дорожка заказана.

Платайс преглянулся с Кондратом Васильевичем и сказал:

- Я - командир бронепоезда. Сейчас отправка на фронт. Хвостовой пулемёт на выходе из мастерской должен ударить по наружной охране! Задача ясна?

- Так точно, ваше…

- Товарищ командир! - поправил его Платайс,

- Так точно, товарищ командир!

- Фамилия? - спросил Платайс.

- Николай Петров!

- Наводчик Петров! К хвостовому пулемёту бего-ом… марш!

Солдат побежал к заднему вагону бронепоезда.

- Без семнадцати двенадцать! - произнёс Кондрат Васильевич. - Пора!

Платайс по-военному вытянулся перед Круговым.

- Товарищ председатель ревкома! Разрешите вести бронепоезд в бой?

Кондрат Васильевич неумело козырнул, махнул рукой и, обняв Платайса, напутственно похлопал по спине.

Защёлкали, закрываясь, двери бронепоезда. С Кондратом Васильевичем осталось полтора десятка рабочих с винтовками и двумя пулемётами.

- Господин большевик! - спросил у Крутова полковник. - Скажите честно, кто из вас Трясогузка: вы или так называемый барон?

Кондрат Васильевич улыбнулся.

- Скажу честно: для меня это такая же загадка, как и для вас.

Бронепоезд без гудка плавно тронулся с места.

Рабочие распахнули створки ворот. Выпустив большой клуб пара, паровоз прибавил скорость. Последний вагон миновал ворота депо. И сразу же заговорил хвостовой пулемёт георгиевского кавалера. Послышались испуганные крики колчаковцев из внешней охраны. Грохнул пушечный выстрел. Артиллерия бронепоезда открыла огонь по казармам гарнизона.

Опоясалась огнями опушка леса за станцией. В бой вступили партизаны.

Полковник обхватил голову руками и мучительно застонал.

ПОБЕГ

Армия Трясогузки в полном составе томилась в подвале мастерской. Катя сторожила ребят. Она придвинула табуретку к верстаку, под которым был люк в подвал, и уселась на неё. Как Трясогузка ни тужился, он не мог сдвинуть эту тяжесть.

- Вы нас в плен не взяли! Не имеете права! - кричал командир, толкая плечом половицу.

- Мальчики! Дорогие! - отвечала Катя, беспокойно ёрзая на подпрыгивающей табуретке. - Потерпите до утра! Там и постелька есть внизу - поспите!

- Спи сама! - вопил из-под пола Цыган. - Как бандитов, в тюрьму засадили!

- Издевательство настоящее! - вторил ему Мика тонким голосом.

Когда в подвал долетели звуки боя, мальчишки притихли.

- Поняли теперь? - донёсся голос Кати. - Убить могут! А вы - герои, вас охранять приказано!…

Дав несколько артиллерийских залпов по казармам и домам, в которых были сосредоточены основные силы колчаковского гарнизона, бронепоезд вышел за станцию и сделал короткую остановку. Наводчика Петрова переместили к пулемету рядом с постом командира. Это предусмотрительное распоряжение Платайса оправдало себя уже на следующей станции.

Когда бронепоезд на медленном ходу подошёл к тёмной платформе, впереди загорелся красный глазок семафора - путь на запад был закрыт.

Из вокзала выскочил офицер, крикнул:

- Что там у вас происходит? Мы слышали канонаду!… И телеграф не работает!

Платайс подмигнул Петрову. Георгиевский кавалер высунулся из двери вагона так, чтобы видны были кресты.

- Это мы, ваше благородие, партизан пугнули! Обнаглели: подошли к самому городу и телеграфные столбы повалили!

- Ну и что? - тревожно спросил офицер.

- Не беспокойтесь! Добивают их наши! - ответил Петров.

В подтверждение его слов с востока долетела приглушённая расстоянием пулемётная очередь.

Красный глаз сменился зелёным. Бронепоезд снова двинулся к фронту.

А бой в городе ещё продолжался. Остатки колчаковского гарнизона, преследуемые партизанами и рабочей дружиной, откатились к окраине и залегли в канаве за мастерской жестянщика. Длинными очередями строчил пулемёт, прижимая наступающих к земле.